1 июня свой 95-летний юбилей отметил Абрам Львович Сыркин, профессор кафедры кардиологии, функциональной и ультразвуковой диагностики Сеченовского Университета. Человек-эпоха: он заложил основы современной кардиологии в нашей стране, принимал участие в разработке и внедрении в широкую клиническую практику электроимпульсной терапии аритмии сердца, возглавлял первую в Советском Союзе кардиореанимацию.

О благодарности учителям, ярком пути в медицине, секрете долголетия в профессии читайте в большом интервью с Абрамом Львовичем.

– Абрам Львович, Вы из семьи врачей. Ваш отец был одним из ведущих советских гигиенистов. Почему выбрали именно кардиологию, которая и в 1950-х, и сегодня считается одной из самых сложных медицинских специальностей?

– Когда пришло время выбирать медицинскую специализацию, то, к сожалению, я сразу вынужден был отказаться от хирургии. Эта область мне недоступна технически.

В терапевтических специальностях мне хотелось выбрать именно ту, которая будет наиболее эффективной. И ею оказалась кардиология, потому что уже тогда заболевания сердечно-сосудистой системы были основной причиной смертности. Но даже на том этапе развития неотложной кардиологии можно было действительно помогать многим больным.

– Кто были Ваши наставники?

– Мне исключительно повезло, я учился у замечательных людей. В первую очередь, это Владимир Никитич Виноградов и Виталий Григорьевич Попов. Владимир Никитич был достаточно консервативен, но тем не менее его клиника была первой в стране, где в клиническую практику были внедрены гастроскопия, бронхоскопия и проведено зондирование правых камер сердца. Также врачи клиники одни из первых применили электроимпульсную терапию аритмии сердца. Это была во всех отношениях прогрессивная клиника, и прикоснуться к подобному передовому опыту было в высшей степени полезно для студента и начинающего врача.

Виталий Григорьевич – блестящий кардиолог, первый эксперт по диагностике и терапии инфарктов миокарда в Советском Союзе, инициатор ранней госпитализации и активного лечения больных с тяжелыми формами инфаркта миокарда.

Моим первым наставником на четвертом курсе был доцент факультетской терапевтической клиники Константин Алексеевич Щуров – эталон врача.

Также я очень благодарен за вклад в мое становление как врача Матвею Исааковичу Непаренту – выдающемуся представителю когорты универсальных рентгенологов.

Конечно же, я учился и у врачей, и у сестер, ежедневно наблюдая за их работой, перенимая опыт общения с больными. Это была уникальная школа по глубине знаний, уровню интеллигентности и подходу к пациентам.

– Вы закончили Сеченовский Университет – тогда 1-й МОЛМИ – в 1954 году. Сложно было стать кардиологом без интернета, электронных библиотек и возможности за пару минут найти любую информацию?

– В плане доступности информации те времена можно вспоминать только с грустной улыбкой. Обучение, аспирантура, подготовка докторской – все проходило с такими колоссальными затратами усилий на поиски нужной информации, особенно в области зарубежной медицинской литературы. Будете удивлены, но тогда, чтобы взять в библиотеке иностранный журнал, нужен был письменный запрос руководителя. Нам приходилось по крохам собирать фактически любую информацию – для этого мы часами просиживали в Центральной медицинской библиотеке.

Поэтому я искренне завидую современным студентам, которым достаточно нажать на клавишу компьютера и получить весь спектр нужной информации.

Кто-то тогда сказал, что работу не очень большого масштаба проще сделать заново, чем найти ее в имеющейся литературе. И эта фраза очень точно отражает положение вещей в то время.

– Абрам Львович, на Ваших глазах проходило становление современной кардиологии как науки. На Ваш взгляд, какие наиболее важные научные и технологические открытия повлияли на становление современной кардиологии?

– Мне повезло не только видеть, но и участвовать в процессе становления кардиологии в нашей стране. В начале моей врачебной карьеры врач-кардиолог имел в распоряжении рентгеновский кабинет и электрокардиограф – все! Развитие медицины, прежде всего, связано с техническим прогрессом, и сегодняшнюю кардиологию невозможно представить без эхокардиографии, функциональных нагрузочных проб,  ангиографии и многих других методов.

Как-то в беседе главный кардиолог одного города-миллионника мне сказала, что кардиологи сейчас не умеют слушать сердце, но ее это не беспокоит, так как всем пациентам выполняют эхокардиографию.

Я сначала ужаснулся, а потом подумал, что в этом есть свое зерно. Действительно нынешние кардиологи слушают сердце хуже, чем предыдущее поколение, но они работают с таким объемом информации, который прежде даже не снился врачам.

Например, субаортальный стеноз. Когда-то такой диагноз могли поставить только врачи со значительным опытом. А сегодня диагноз гипертрофической кардиомиопатии может поставить любая аспирантка, которая два месяца обучалась эхокардиографии.  

Кроме того, мне хотелось бы сказать о колоссальных успехах фармакотерапии сердечно-сосудистых заболеваний. Прежде всего, в области лечения коронарного атеросклероза. Когда я начинал свой путь врача, 70-летние больные казались тогда глубокими стариками. Сегодня же у нас сформировалось совершенно другое ощущение возраста.

Я абсолютно убежден, что сроки выхода человека на пенсию в самые ближайшие годы будут сдвигаться. Потому что сегодня пациент в 60, 65, 70 лет кардинально отличается от больного того же возраста, но 50 лет назад.

– Какие свои научные достижения Вы считаете наиболее значимыми?

– Я был активным участником некоторых важнейших событий в советской и российской кардиологии. На второе место я бы поставил внедрение электроимпульсной терапии аритмии сердца в широкую клиническую практику. Сегодня это такая банальность, что никто не помнит, когда и как это было. Но в конце 50-х годов XX века Клиника факультетской терапии стала одним из первых лечебных учреждений в Советском Союзе, где этот метод был нами применен и широко внедрен. Именно у нас была издана первая и единственная монография, посвященная данному методу лечения.

Самым значимым событием считаю создание первого в Москве кардиореанимационного отделения. Владимир Никитич Виноградов и Виталий Григорьевич Попов впервые в нашей стране выстроили систему госпитализации больных с тяжелыми формами инфаркта миокарда. Дело в том, что согласно инструкциям того периода, врачи имели право госпитализировать больных с инфарктом миокарда только в случае, если процесс транспортировки не причинит ему вреда. Но парадокс состоит в том, что никто в этом не был уверен, поэтому больных и не возили в стационар. Представьте, у человека свежий инфаркт миокарда, отек легких, кардиогенный шок, и его при этом оставляют дома до улучшения состояния. К сожалению, многие за эти несколько дней умирали. И колоссальная заслуга Владимира Никитича и Виталия Григорьевича в том, что предложенный ими подход стал решающим в улучшении статистики смертности при инфаркте миокарда.

– Абрам Львович, как была устроена работа кардиореанимационной бригады?

– Я был в первой бригаде, которую Владимир Никитич сформировал для госпитализации таких больных, потому что московская скорая помощь поначалу отказывалась их возить, боялись тяжелых осложнений и связанных с этим юридических неприятностей для своих врачей. Первые несколько недель мы втроем с моими коллегами Игорем Кахновским, впоследствии заведующим кафедрой в МОЛМИ, и Василием Лепешковым, доцентом той же кафедры, фактически жили на станции скорой помощи и занимались перевозкой больных с инфарктом миокарда. Осуществив транспортировку нескольких десятков пациентов, нам удалось доказать ее необходимость и безопасность. После этого скорая начала самостоятельно госпитализировать к нам в клинику больных с инфарктом.

– В своих интервью Вы часто говорили, что врач должен быть умным и любить людей. Любить пациентов – это обязательно?

– Я бы хотел внести поправку: мне очень жаль больных людей.

– Вы воспитали за свою жизнь несколько поколений замечательных врачей. Сложно было быть одновременно и врачом, и педагогом?

– Каждый из тех, кто работает в Сеченовском Университете, одновременно является преподавателем, ученым и врачом. Я считаю себя главным образом преподавателем и врачом. Хотя я был руководителем свыше 40 кандидатских и нескольких докторских диссертаций.

Действительно, медицина – одна из самых сложных научных областей. А чтобы в профессии было не тяжело, ее нужно просто любить.