Когда речь идет об онкологических заболеваниях, прежде всего говорят о таких органах поражения как желудок, печень, грудь, поджелудочная железа, почки. Куда реже - о раке костей. Между тем ситуация несколько иная. О чем сегодня мы и беседуем с одним из ведущих онкологов России, руководителем недавно открывшегося Московского научно-практического центра опухолей костей, мягких тканей и кожи на базе 62-й онкологической больницы, членом-корреспондентом РАН, профессором кафедры онкологии Сеченовского Университета Эльмаром Мусаевым.  

Эльмар Расимович! Если честно, меня не удивило, что такой новый центр открылся именно в 62-й больнице. По той простой причине, что эта московская больница - по сути крупный Российский центр лечения онкологических больных со своими школами, со своими специалистами, со своей системой оказания современной помощи онкобольным. Но меня интересует, почему вы - выпускник Азербайджанского медуниверситета, сотрудник столичного медуниверситета имени Сеченова, специалист в области лечения опухолей опорно-двигательного аппарата именно теперь посчитали столь необходимым создание такого центра в Москве? Ведь опухоли костей - нечасто встречающееся образования.

Эльмар Мусаев: Создание нового центра закономерно. 62-я, можно сказать, изначально единственная клиника в Москве, которая занималась опухолями костей. Напомню, это было одним из основных направлений работы профессора Анатолия Нахимовича Махсона, который долгое время возглавлял 62-ю. И еще. Пожалуй, никогда ранее не было такого количества этих опухолей. Не стану приводить проценты. Поверьте на слово практику.

Верю. Но объясните, почему? Не станете же вы говорить, что это количество выросло из-за недавней пандемии.

Эльмар Мусаев: Конечно, нет. Главный виновник роста - достижения современной онкологии. Нам теперь, благодаря хирургическим методам, лучевой терапии, лекарственной терапии, удается избавлять людей от тяжелейших, ранее не поддающихся лечению раковых заболеваний разных органов. Вот, скажем, столь распространенный у женщин рак молочной железы. Он давно перестал быть приговором. Более того, если этот рак перенесла женщина, и ей пришлось удалить грудную железу, она не становится инвалидом. Пластические хирурги - в том числе и в нашей 62-й больнице - восстанавливают железу. И женщина продолжает вести нормальный образ жизни. Но... Не исключено, что через 5, 10, а иногда и более лет вдруг (?!) у нее появляются боли в спине.

Что делает большинство людей, когда вдруг возникают боли в суставах? В домашней аптечке появляются обезболивающие таблетки. Благо их можно приобрести и без рецепта врача. Таблетки помогают на часы и даже на дни. Ну, а если не помогают, то есть возможность обратиться к остеопату, невропатологу, к народным целителям. И начинается... Больную спину усиленно массируют. Греют, накладывают грязь, дают схему специальных упражнений... Идет время. А в кости растет опухоль.

Это отдаленные метастазы?

Эльмар Мусаев: Да. Именно так..

Путь к летальному исходу?

Эльмар Мусаев: Необязательно. Чаще пациента настигают мучительные параличи, нестерпимые и не снимаемые никакими средствами боли. Никакого разговора о качестве жизни уже нет. Немало случаев, когда подобные ситуации лишают пациента рассудка.

И что же делать? Чем станет заниматься созданный вами центр?

Эльмар Мусаев: Вас может удивить мой ответ, но сейчас одна из главных проблем - просвещение. В последнее время модным стала онкоориентация специалистов амбулаторного, да и не только амбулаторного звена, чтобы не пропустить рак. Но в программы пока не включена ориентация на метастазы в костях. В нашем новом центре мы создаем специальную программу обучения и самих медиков и, как ни покажется странным, пациентов.

И в саркоме, и в раке есть разные опухоли по течению и прогнозу. Поэтому каждый случай требует индивидуального подхода и в диагностике, и в лечении, и в реабилитации

Убедительнее всего примеры из практики. У вас они есть?

Эльмар Мусаев: К сожалению, их немало. Вот совсем свежий случай. Пришел на прием 35-летний москвич. Подчеркиваю: москвич, то есть, человек, живущий в мегаполисе, где, без преувеличения, высокий уровень медицинской помощи, в том числе онкологической. Три года назад этому пациенту удалили злокачественную опухоль почки. Операция прошла успешно. Пациент-программист вернулся на работу. Через год появились сильные боли в правой бедренной кости. Он обратился к нам в 62-ю больницу. Процесс не зашел далеко: это был единственный метастаз. Мы провели радикальную операцию - удаление метастаза с эндопротезированием. Пациент вернулся к обычной жизни.

Но рак - и об этом надо помнить - недаром числится в опасных заболеваниях. Еще через год этот мужчина неожиданно сломал ногу. Его по скорой отвезли в травматологическое отделение. Пациент сказал, что у него был рак почки. Увы, ответ - такое нередко - был более чем обычный: надо лечить перелом. Но это был не просто перелом! Это был патологический перелом, а точнее: метастаз рака. Теперь уже левой бедренной кости. Но коллеги пошли своим путем - провели неадекватную операцию. И потом он снова стал нашим пациентом. И нам пришлось провести более обширную операцию - левую бедренную кость полностью заменили протезом.

Чей протез?

Эльмар Мусаев: К великому сожалению, импортный. Это было год назад. Сейчас у нас успешно идут разработки отечественных протезов.

Но у нас же были свои протезы?

Эльмар Мусаев: Вы правы наполовину. Есть отечественные протезы для ортопедического, но не для онкологического протезирования.

Нужно не только удалить кость с опухолью, но и заместить образовавшийся дефект. В костях он неприемлем. Фото: metamorworks / iStock

Вы из поколения айтишников, закончили медуниверситет в 1993 году. Три года назад стали членом-корреспондентом РАН. Наверняка, так или иначе, должны быть причастны к новым технологиям создания протезов.

Эльмар Мусаев: В какой-то степени. Могу поподробнее об аддитивных технологиях. Разработаны варианты индивидуального протезирования для сложных анатомических локализаций, протезы печатаются на 3D принтере для конкретного пациента

В таком случае вопрос. У меня есть любимая героиня тетя Маша из подъезда. Скажем так, несколько лет назад ей удалили рак легкого. Недавно начались боли в области тазобедренного сустава. Это тетя Маша может попасть к вам на операционный стол? Вы сможете удалить метастазы и провести протезирование? Скажите сразу, если да, то что для этого делать тете Маше? И не только ей, но и пациентам, которые живут далеко от Москвы.

Эльмар Мусаев: Для тети Маши из Москвы проблем с госпитализацией и получением квоты для протезирования не будет. Если речь о других регионах, то надо знать, что Департамент здравоохранения Москвы выделяет часть квот на проведение таких операций жителям других регионов.

А в будущем то, что предлагаете вы в 62-й больнице, может быть в других регионах? При желании такое может быть возможно? Подскажите, что для этого нужно?

Эльмар Мусаев: Добрая воля организаторов здравоохранения, разумное использование имеющихся ресурсов. И - может громкое слово - истинное милосердие.

И чтобы решение проблем медицинской помощи было делом милосердных медиков, а не "умелых менеджеров". Но вернемся к нашей теме. И первичный рак может возникать в самих костях. Его не так много, как в других органах, но он же есть. Если он появляется в кости, он также именуется раком? Или имя ему саркома? Какая разница между этими терминами?

Эльмар Мусаев: Действительно, злокачественные опухоли кости встречаются очень редко - менее одного процента. И это саркомы. В чем отличие? Дело в том, что саркома образуется из соединительной ткани, а рак - из эпителиальной.

Что хуже? Или, может, лучше?

Эльмар Мусаев: Вопрос на засыпку, на которой однозначно ответить почти невозможно. Сложность в том, что и в саркоме, и в раке есть разные опухоли по течению и прогнозу. Например, хондросаркома бывает высокодифференцированная, где при радикальном удалении излечение наступает в 90-100% случаях. А бывает дедиференцированная, очень агрессивная, где, несмотря на химиотерапию и радикальную операцию, прогноз крайне неблагоприятный.

Каждый случай сугубо индивидуальный и требует индивидуального подхода и в диагностике, и в лечении, и в реабилитации. Поэтому очень важно, что такие пациенты должны наблюдаться в специализированных учреждениях, где есть соответствующая команда, состоящая из патоморфолога, хирурга, химиотерапевта и лучевого терапевта. И эта команда нацелена на лечение сарком.

Тем более - насколько мне известно - саркомы в основном достояние молодых людей. Или я не права?

Эльмар Мусаев: Правы абсолютно. Вы спросите - почему? На этот вопрос нигде в мире нет однозначного ответа. Просто надо признать этот факт и уметь бороться с этим страшным недугом.

Это удел избранных специалистов? Вы-то почему стали заниматься этой патологией? Вот и сегодня вы приехали ко мне после операции по...

Эльмар Мусаев: ...удалению хондросаркомы костей таза. Операция началась в 9.30, закончилась в 14.30. Долго? Но ведь в основном наши операции более продолжительны. Нужно же не только удалить кость с опухолью, но и заместить образовавшийся дефект. В костях он неприемлем. Почему я занимаюсь именно этой областью онкологии? Так сложилась. Может, некоторая "вина" за моими великими наставниками. От наставников всегда многое зависит, а уже если ими были такие корифеи, как академики Николай Николаевич Трапезников и Михаил Иванович Давыдов, то.... Без комментариев.

Тогда вопрос напоследок: а у моего собеседника намечаются последователи? Вы же автор нескольких пособий, изобретений. Можно считать, что ваш пример заразителен?

Эльмар Мусаев: Был бы счастлив.

Визитная карточка

Мусаев Эльмар Расимович родился в 1971 году в Баку. Окончил Азербайджанский медицинский университет в 1993 году. Автор монографий по лечению онкозаболеваний, четырех изобретений. Профессор кафедры онкологии Московского медицинского университета имени Сеченова. Жена Ирада - врач-онколог в НИИ им. Герцена. Отец двух дочерей.

ПОДЕЛИТЬСЯ

---

Ссылка на публикацию: rg.ru